A Sinistra | А Синистра | Левый Путь - Виктор Олегович Пелевин

Я, конечно, не перенесся в Венецию в телесном смысле. Пойти гулять по замершему городу я не мог. Он был просто наваждением: я стоял как бы на крохотном балконе реального, а впереди была иллюзия.

Я знал, что сейчас увижу.

В Вероне не зря ходили слухи, будто я постиг секрет философского камня. Я не сказал бы, что узнал какую-то глубокую духовную тайну – но получить тинктуру мне удалось целых три раза (для каждой трансмутации в золото ее надо готовить заново).

Сплетни о том, что я разбогател благодаря своему алхимическому искусству, были правдой. В нем же заключался и самый большой мой грех.

Веронцы шептались, что я рассчитываюсь за золото, скармливая чертям души учеников. Их было двое, и оба пропали (первый исчез еще в Венеции, но про него знали и здесь – алхимический мир тесен). Увы, навет имел под собой основу, хотя души этих бедняг занимали меня меньше всего.

Ни один из алхимических артефактов не окружает столько болтовни и ложных слухов, как красную тинктуру.

Во-первых, это не камень, а порошок.

Во-вторых, он не красный, а бурого цвета.

В-третьих, вечной жизни он не дает, и мудрости тоже – но позволяет превращать в золото некоторые подручные материалы. Один-единственный раз в конце каждого алхимического цикла. Затем процедуру нужно повторять с начала.

В-четвертых, дело тут не только в тинктуре. Это своего рода шарада для отвода глаз.

Я не утверждаю, конечно, что все разновидности философского камня действуют так же – алхимий в нашем мире много и принципы за ними разные. Может быть, какая-то из школ, возвышенная и светлая, действительно дает вечную жизнь, освобождает дух и учит мудрости. В поисках философского камня алхимики забредают в самые неожиданные места.

Но моей целью с самого начала было золото, а это всегда путь определенного духовного компромисса. В конце концов я действительно научился делать желтый металл, хотя механизм оказался совсем не таким, как я думал, и происходящее было сопряжено со множеством скверных подробностей.

Трансмутации обучил меня сарацин-алхимик, тот самый, что представил духу-покровителю. Обучение здесь неотделимо от приготовления тинктуры, и в результате опыта бедняга погиб. Я сам заколол его золотым кинжалом.

Назвать эту практику алхимической можно лишь условно: это темное колдовство. Приходится вступать в сделку с духами низкого ранга, которые берут жертвенную плату за то, что крадут для заказчика золото в мире чистых элементов.

Непосредственного общения с низкими духами сделка не предполагает. Все просто – надо насыпать адским свиньям корм, а потом за ними прибраться. Их дерьмо и становится золотом нашего мира…

Картина перед моим балконом сменилась.

Я увидел внутренние покои своего дома в Венеции. Серджио и я сидели в лаборатории и готовили Materia Prima. Я принес несколько свинцовых чушек – и Серджио держал одну из них в руках. Чушка походила формой на пузатую маленькую бочку. Серджио по контрасту с ней выглядел весьма худым.

Я закрыл глаза. Когда я открыл их, передо мной по-прежнему была моя лаборатория в Венеции. Серджио успел нарядиться в расшитую звездами мантию и такой же колпак. Он стоял перед столом, заставленным ретортами и бутылями. Стадия Solve et Coagula, самая вонючая в алхимическом деле. После первого опыта я сильно ее упростил.

За спиной Серджио стоял я, направляя его действия. По мрачному и одновременно торжественному лицу ученика было видно, что он чувствует себя настоящим магом. Я кутался в засаленный халат – и вид у меня был довольно растрепанный.

Следующая стадия. Таинство четырех элементов. Серджио по-прежнему в алхимической мантии. Над столом появились кузнечные мехи, из которых он обдувал разложенный на блюде с землей свинцовый расплав. Четвертым элементом был огонь, и комнату заполнял дым.

Не буду утомлять читателя деталями. Зеркало моей совести последовательно показало все стадии процесса: кальцинацию, диссолюцию, сепарацию, дистилляцию и коагуляцию. Алхимией занимался Серджио в мантии – а я, одетый по-домашнему, стоял в стороне и давал указания.

Все это, конечно, было чистой воды балаганом.

Последняя стадия – Серджио читает заклинания по черной книге. На листе пергамента перед ним рассыпана бурая тинктура. Вот он надрезает палец и капает на порошок своей кровью. Вот произносит три раза слово «mutabor». И наконец опускает в коричневую тинктуру ладонь.

Лицо его полно пиетета. Я разъяснил, что в момент алхимического акта трансформируются не только элементы, но и сам алхимик, и Серджио готовится принять печать духа.

Следующая картина, увы, лишена алхимического пафоса. Я уже в рабочем фартуке. В руках у меня короткая пила, способная резать металл.

Серджио в комнате нет. Вместо него перед алхимическим столом стоит странное золотое изваяние, похожее на человека. Видны руки, ноги, туловище и голова – они извилистые и пористые, словно человеческая плоть сильно и неравномерно ужалась, становясь золотом.

Одна из рук изваяния уперта в алхимический пергамент с тинктурой. Другая уже распилена на три одинаковых куска.

Ну да, да. Вы видите правду, весы моей души. Именно так и работает тинктура. Во всяком случае та, которую научился делать я.

Она превращает в золото самого алхимика.

Возможно, в дошедшей до меня версии ритуала пропустили важное звено. Или этот метод был своего рода магическим капканом, предназначенным для того, чтобы очищать мироздание от искателей философского камня.

Я мог бы стать куском золота сам, если бы обучавший меня сарацин не выдал себя странной нервозностью перед активацией тинктуры. Какое-то наитие подсказало мне коснуться философского камня не рукой, а кинжалом – несмотря на гневные возражения ментора. Кинжал превратился в золото, и я сразу понял все.

Золото мягче стали, но зарезать сарацина удалось без труда. Он и не слишком сопротивлялся.

Забрав золото, книгу «Саддим», статуэтку Ломаса и все необходимые алхимику причиндалы, я ретировался. Поскольку я прихватил деньги и драгоценности своего наставника, в преступлении заподозрили грабителей: я предусмотрительно оставил распахнутым окно, через которое можно было уйти по крышам. Такие случаи в Венеции не редкость.

Ритуал под руководством сарацина проводил я сам (в этом и состояло обучение), и мне стали известны все детали. Можно было набирать учеников и учить их создавать тинктуру. Именно так передается в нашем мире тайное знание.

Первым стал Серджио. Улов позволил мне переехать в Верону. В Вероне у меня появился другой ученик, Марио, пропавший затем при странных обстоятельствах.

Весы Сердца напомнили и о Марио тоже: